«Бронированный» Михаил

Ветеран Великой Отечественной войны, дубровчанин Михаил Андреевич Замыслов – участник боёв в январе 1944 года по освобождению Ленинграда от фашистской блокады. Ниже публикуются его воспоминания.

Родился я 28 октября 1924 года в дер. Рогачи Чудовского района Ленинградской области (сейчас – Новгородская). Мой отец, служа на флоте, участвовал в Кронштадтском мятеже. После подавления мятежа cкрывался до реабилитации в Финляндии. Вернулся в Рогачи в1923 году, а в 1924 году родился я.

В семье было шестеро детей. Мне было 8 лет, когда арестовали отца и дали ему 10 лет. 3 года потом сняли за реабилитацию, но незадолго до окончания срока предъявили новое обвинение и дали отцу ещё 8 лет. Это было в 1938 году. Такое было время. Отца мы не дождались, он умер в лагере. Мама одна поднимала нас, голодали мы страшно, ходить было не в чем, донашивали одёжки друг за другом. Я с малолетства работал в колхозе, зарабатывал до 100 трудодней за лето, помогал семье.

После окончания семилетки в 1939 году также работал в колхозе, потом на лесозаготовках. В мае 1941 года меня отправили на курсы счетоводов в Боровичи, вот там-то, во время воскресных дополнительных занятий, я услышал по радио, что началась война. Сразу же – очереди за хлебом. Копали щели, оборудовали школу под госпиталь. В августе окончил курсы, но домой сразу вернуться не смог, так как Чудово захватили немцы, а мои Рогачи находились в 15 км от линии фронта. И всё-таки я отправился вдоль линии фронта домой.

Мама обрадовалась. Начал обучаться военному делу, так как мой год призыва уже был на подходе. А 22 октября немцы заняли мою деревню. Мы перебрались в барак в лесу. Помогал воинам, бежавшим из плена, пробираться к нашим. А потом попал в партизанский отряд, который вошёл в состав сводного партизанского батальона, действовавшего в полосе наступления 2-й ударной армии. Уничтожали живую силу и технику противника, ходили в
рейды. Получил ранение в руку.

После лечения меня призвали в армию; 29 сентября 1942 года принял присягу, и назначили меня командиром взвода истребительного батальона. С октября 1942 года воевал на ленинградской земле. Мы уничтожали диверсантов, вылавливали дезертиров. Я хорошо стрелял, поэтому меня направили в Токсово, выучили на ручного пулемётчика. Далее воевал в отдельном артиллерийском пулемётном батальоне, участвовал в обороне Ленинграда.

Помню, как накануне Нового, 1943 года немцы передавали на наши позиции концерт по громкоговорителям, крутили наши пластинки с весёлыми песнями. Начали они так: «Передаем концерт для бойцов и командиров РККА.

Поздравляем вас с Новым годом! Очень жаль, что нас разделяет линия фронта. Но это поправимо! Переходите на нашу сторону, как это сделали два ваших товарища. Они помылись в бане и сейчас сидят за праздничным столом». Скорее всего, врали, потому что таких случаев перехода к врагу ни у нас, ни у соседей не было.
На станции Дно у фашистов в типографии выпускалась газета «Правда», и формат, и шрифт у неё был, как у нашей газеты, только вот содержание у этой «Правды» было направлено на агитацию против большевиков и советской власти. С самолётов разбрасывали газеты, а ещё запускали агитационные снаряды, из которых листовки сыпались. Не помогла фашистам их агитация. Нам было и голодно, и холодно, и сапоги месяцами не снимали, и не хватало патронов, снарядов, но стояли мы насмерть.

В 1943 году мой расчёт перебросили на укрепление обороны в Колпино на линию Ям-Ижора – Красный Бор 14-го укрепрайона. Были большие потери. Станковые пулемёты есть, а пулемётчиков не хватало. Выучил я ещё танковый пулемёт. Назначили командиром огневой точки – трёхамбразурного дзота (долговременная земельная огневая точка).

Фашисты нас ежедневно педантично обстреливали, утром в 9 часов первый выстрел и в 7 вечера последний, с перерывом на обед. Станковый пулемёт был не так удобен в бою, тяжёлый, с лентой из ткани. Пока её набьёшь пулями, руки в кровь собьёшь. А у немцев пулемёты были легкие, маневренные, с металлической лентой. Но я тоже вооружён был до зубов в своём дзоте: станковый и ручной пулемёты, противотанковое ружьё, 6 винтовок, 3 автомата. Вот тогда-то меня и моих пятерых боевых товарищей и прозвали «бронированными».

Выжить мне помогали материнское благословение, да физическая подготовка, да отказ от знаменитых 100 грамм фронтовых. До сих пор считаю, что многие гибли именно из-за них, так как теряли чувство опасности и неоправданно подставлялись под пули. Не раз бывал на волосок от смерти, но всегда верил, что пуля меня не найдёт.

В январе 1944 года нас сняли с этого участка и направили в 72-ю стрелковую дивизию в отдельный лыжный батальон, дали новые автоматы, и мы все – пулемётчики, артиллеристы, зенитчики, связисты – пошли в наступление. Это были бои за освобождение Ленинграда от блокады.

Брали населённые пункты, не спали сутками, ноги гудели страшно. Опять были большие потери. 8 февраля меня трижды ранило. Уж приготовился умирать. Товарищи притащили меня в санпункт. Затем ночью увезли на подводе в санроту, оттуда – в госпиталь на Васильевском острове. Сделали несколько операций. После лечения и прохождения медкомиссии направили в лётную школу воздушных стрелков.

Окончил её в апреле 1945 года, получил назначение в полк штурмовой авиации, совершил два боевых вылета, а в мае – Победа. Закончил войну в Австрии. Потом служил в Румынии, затем – под Одессой. В 1950 году демобилизовали. Вернулся домой в Рогачи. Там женился, пошёл работать на сплав брёвен, учился, стал техруком сплава. Впервые в Дубровку попал благодаря командировке, мне здесь понравилось, пригласили на работу.

С 1957 года живу в Дубровке, 6 лет отработал на комбинате и 22 года – в Ленлесе. С 1985 года на пенсии.
Эта земля стала для меня родной, здесь проливали кровь я и мои товарищи.

70 лет прошло, но войну хорошо помню. Помню, как стояли насмерть!

Записала Мила ТАРАСОВА.
Газета «Всеволожские Вести»

Источник: http://vsevvesti.ru/