История

К 70-летию снятия блокады: «Нас кормила земля, нас спасала трава»

Когда началась война, герою нашего рассказа было 12 лет, у него был старший брат, две младшие сестры и младший брат. Младшему брату не было и двух лет от роду, когда он умер от воспаления лёгких. Ему необходимо было усиленное питание, а во время блокады не было ни еды, ни лекарств – нечем было вылечить заболевшего малыша. Чтобы сохранить двух маленьких дочек, матери пришлось отдать их в детский дом. Вернули девочек назад в семью сразу после прорыва блокады, в 1943 году. Зато в 1943 году у них родилась ещё одна сестрёнка.

Анатолий Васильевич Фадеев в настоящий момент проживает в посёлке Кузьмоловский. Родился он в 1928 году в Калининской (ныне Тверской) области. Когда ему было 3 года, умер его отец. Через некоторое время мама вышла замуж во второй раз за военного человека и переехала по месту нового назначения мужа в Токсово. Это было в феврале 1941 года. Однако что-то не заладилось в семье, супруги расстались, и мать осталась одна с пятью детьми на руках.

Голод

«Конечно, в Токсово от голода не умирало столько людей, сколько в Ленинграде. – рассказывает Анатолий Васильевич Фадеев. – Во-первых, здесь была трава, и мать нам из лебеды лепёшки делала. За грибами можно было сходить.

Кроме того, в Токсово во время войны и блокады гражданского населения было только 5 процентов. Остальные были военные, находящиеся на государственном обеспечении. Я помню, что здесь стоял 78-й полк, 102-й полк пограничников располагался за школой в землянках. Кроме того, подразделения дивизии, которые на фронте понесли сильные потери, приезжали в Токсово на переформирование, пополняли свои ряды и вновь отправлялись на фронт. Кругом стояли воинские части. Мать устроилась в одну из них конюхом.

Лошади были достаточно упитанные, ведь их готовили для работы, а работать приходилось часов по 12, а то и больше. Сена давали неограниченное количество, оно было заготовлено ещё перед войной, и ещё ежедневно выдавали по 5 килограммов овса на каждую лошадь. От этого овса и нам, детям, немного перепадало. Передать состояние голода, которое мы испытывали в то время, невозможно. Это не похоже на то, как мы сейчас говорим: «Я хочу есть». Тогда голод был и днём, и ночью. В блокаду наша семья съела 4-х ворон. Они залетели к нам в конюшню, а брат поймал их».

Обстрелы

«С первого же дня войны со стороны Финляндии стали летать самолёты, чтобы бомбить Ленинград, а в Токсово их встречали зенитки. Например, на нашем огороде в Токсово стояла зенитная батарея. Специально Токсово фашисты не бомбили, так как не знали, что здесь стоят военные. Мы, мальчишки, прыгали в окопы, когда приближались вражеские самолёты. Окопов в округе было много. Фашистские самолёты, когда возвращались после бомбёжки Ленинграда, освобождались от бомбового запаса и сбрасывали его куда попало. Помню, как бомбы попадали в озеро Хепо-ярви. Случались в небе над Токсово и воздушные бои. Если самолёт падал, мы потом все бежали к нему. Один раз в 1942 году знакомый железнодорожник повёз меня в Грузино за грибами. Тогда поезда ходили только два раза в день. И это были даже не поезда, а так – паровоз и один вагон. Надо было на чём-то привозить с фронта раненых, потом увозить их. Чаще всего паровоз не подъезжал ни к какому вокзалу, а просто останавливался возле семафоров на 5–10 секунд, и все, кому надо, выпрыгивали из вагонов, потом паровоз проезжал минут 20 и опять останавливался. Доезжал только до Грузино. На обратном пути те, кому надо было в город, также запрыгивали чуть ли не на ходу. В тот день в Грузино пассажиры в поезд запрыгнули, но не успел поезд тронуться, как рядом упал снаряд – и не разорвался. Нам повезло».

Школа

«Наши, токсовские учителя почти все ушли на фронт. А в Токсово получили квартиры преподаватели ленинградских вузов. И вот преподаватели вузов стали вести уроки в нашей школе. В школе я был командиром взвода. Потому что мы сдавали экзамен по военному делу. Мы изучали, как работать с винтовками, с гранатами. Если по военному делу экзамен не сдашь – к другим экзаменам не допустят. Школьников кормило государство.

Нам давали суп и изредка что-нибудь из других продуктов. Я был старостой класса, а все старосты от каждого класса входили в общественный учредительский комитет. Наш комитет осуществлял контроль за выдачей продуктов, мы присутствовали при закладке продуктов в суп. А какой там был суп: две звёздочки жира да крупа. Варила нам Вера Григорьевна. Сварит, принесёт котёл в класс, разольёт по тарелкам – и котёл пустой. Себе не оставляла ни одной ложки. Мне однажды рассказали про шеф-повара столовой, которого положили в наш госпиталь с диагнозом «дистрофия». Эти люди, по моему мнению, проявляли настоящий героизм. Они страдали от истощения, но не позволяли себе брать чужое».

Госпиталь

«Я, кроме того, в школе занимался в драматическом кружке, которым руководила известная актриса из Театра имени Ленсовета Алиса Розеноер. Как участники художественной самодеятельности, мы посещали госпитали с концертами. Наши девчонки пели песни, читали стихи, мы ставили антивоенные сценки. Мы видели, что военные так же голодали, так же мёрзли, как и мы. Особенно была тяжкой первая зима 1941–1942 года. В госпиталях многие умирали. Их закапывали возле гражданского кладбища в Токсово, там сейчас воинское захоронение. Но в госпитале хоть погибших документировали. А когда подбирали на улице замёрзших – у них не знали ни имён, ни фамилий. Однажды мать на работу ехала, и меня решила подвезти до Керро. Впереди мужчина шёл и вдруг упал. Мы подъехали, а он на наших глазах в течение несколько секунд умер. Ни слова не успел сказать».

Мы победили духом

«Вы даже себе представить не можете, какой у народа был дух! У нас не было ни капельки сомнений, что мы победим. Никакого страха, никаких панических настроений. Была удивительная сплочённость, и работали все, я бы сказал, жестоко. А как взрослые берегли детей! Мы не шапками закидали фашиста, мы его силой духа победили»!

Работа

«Довелось и мне работать. Около станции в Токсово создали заготконтору. Когда были каникулы в школе, я, мой старший брат и соседние мальчишки собирали веточки в лесу. И очень много одуванчиков. Мы их срезали с частью корешков и складывали в корзины. Потом сами погружали корзины на машину, а шофёр их увозил. Нам говорили, что это – витамины для защитников Родины. За это нам выдавали рабочую карточку. То есть вместо 125 граммов хлеба с опилками мы получали по 250 граммов. Отец моего друга работал на заводе «Арсенал» в Ленинграде. Ему не разрешили на фронт идти. Это была рабочая элита, специалисты высшего класса – те, кого оставили в Ленинграде. Он ночевал на заводе, возле станка кровать поставил. Еду поднесут – он поест, если устал, полежит один – два часа, если на ногах ещё держится – продолжает работать. Так вот он получал такую же рабочую карточку, что и я».

Ворошилов

«Если бы я в 1941–1942 году знал, что бывает зимняя рыбалка, нашей семье было бы легче. Рыбы ведь много в озёрах было. А я не знал. Потом один военный меня научил, как надо ломиком лёд долбить, как вместо лески чёрную нитку приспособить. Зимой 1942–1943 года я стал рыбачить. Там и увидел Климента Ефремовича Ворошилова. Он близко ко мне подходил со своим адъютантом. Адъютант – такой высокий офицер, да и сам Ворошилов высокий, представительный».

После войны

«В нашей семье во время войны умерли двое: мой младший брат и моя бабушка по отцу. Перед войной я жил у неё в Калининской области, и она очень любила меня. Однажды цыганка про меня нагадала: «Он умрёт в 1942 году». А тут бабушка услышала, что в Ленинграде блокада, и решила, что правду сказала цыганка – я умер от голода в 1942 году. Бабушка перед смертью так ничего и не узнала о моей судьбе. Когда я впервые приехал в родные края в 1946 году, узнал, что меня давно «похоронили».

А я впервые досыта наелся в 1948 году. Поел и впервые почувствовал: «Больше не хочу». Ведь вплоть до 1948 года были карточки».

После войны Анатолий Васильевич Фадеев трудился на заводе имени Фрунзе (сейчас – завод «Арсенал»). Обучал его профессиональному мастерству тот самый токарь высшего класса, про которого мы писали, что во время блокады он спал возле станка. После этого А.В. Фадеев приобрёл несколько профессий, работал в разных местах, серьёзно занимался спортом. Рабочие будни А.В. Фадеева закончились только полгода назад. Да, да – только в возрасте 84-х лет Анатолий Васильевич уволился из научно-исследовательского Института искусственного каучука. Имеет стаж супружеской жизни 53 года, вместе с женой вырастили сына, сейчас у них внуки, есть правнук. В общем, жизнь у него сложилась.

Газета «Всеволожские Вести». Людмила Однобокова.

Источник: http://kuzmolovo-life.ru

0 комментариев

Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.